Неточные совпадения
Самгин вынул
из кармана брюк часы, они показывали тридцать две минуты двенадцатого. Приятно было ощущать на ладони вескую теплоту часов. И вообще все было как-то необыкновенно, приятно-тревожно. В небе тает мохнатенькое солнце медового цвета. На улицу
вышел фельдшер Винокуров с железным измятым ведром, со скребком, посыпал
лужу крови золою, соскреб ее снова в ведро. Сделал он это так же быстро и просто, как просто и быстро разыгралось все необыкновенное и страшное на этом куске улицы.
Солдатик у ворот лежал вверх спиной, свернув голову набок, в
лужу крови, — от нее поднимался легкий парок. Прихрамывая, нагибаясь, потирая колено, из-за баррикады
вышел Яков и резко закричал...
Вдруг он услышал, что в старом доме отворяется окно. Он взглянул вверх, но окно, которое отворилось,
выходило не к саду, а в поле, и он поспешил в беседку
из акаций, перепрыгнул через забор и попал в
лужу, но остался на месте, не шевелясь.
В одной избе, состоящей чаще всего
из одной комнаты, вы застаете семью каторжного, с нею солдатскую семью, двух-трех каторжных жильцов или гостей, тут же подростки, две-три колыбели по углам, тут же куры, собака, а на улице около избы отбросы,
лужи от помоев, заняться нечем, есть нечего, говорить и браниться надоело, на улицу
выходить скучно — как всё однообразно уныло, грязно, какая тоска!
Налево овраг
выходит к арестантским ротам, в него сваливают мусор со дворов, и на дне его стоит
лужа густой, темно-зеленой грязи; направо, в конце оврага, киснет илистый Звездин пруд, а центр оврага — как раз против дома; половина засыпана сором, заросла крапивой, лопухами, конским щавелем, в другой половине священник Доримедонт Покровский развел сад; в саду — беседка
из тонких дранок, окрашенных зеленою краской.
От уменьшения, вероятно, Моховых озер, речка Майна поникла вверху и уже
выходит из земли несколько верст ниже селения, а прозрачное, длинное и глубокое озеро превратилось в грязную вонючую
лужу; песчаное дно, на сажень и более, затянуло тиной и всякой дрянью с крестьянских дворов...
Кабак находился, как уже известно, у околицы. Гришке пришлось, следовательно, повторить свое путешествие по Комареву. Конец был порядочный, и прогулка сама по себе не представляла большого удовольствия, особенно в ночное время. Грязь и
лужи покрывали улицы. Хворост, брошенный так только, для проформы, в глубокие ямы, наполненные грязной жижей, обманывал ногу. Нужно было иметь кошачьи глаза и кошачью легкость, чтобы
выйти невредимым
из этой топи.
Наплакавшись, Егорушка
вышел из хлева и, обходя
лужу, поплелся на улицу. Как раз перед воротами на дороге стояли возы. Мокрые подводчики с грязными ногами, вялые и сонные, как осенние мухи, бродили возле или сидели на оглоблях. Егорушка поглядел на них и подумал: «Как скучно и неудобно быть мужиком!» Он подошел к Пантелею и сел с ним рядом на оглоблю.